Весь цикл сонетов Шекспира я бы назвала фракталом, каждый отдельный элемент которого уже содержит целое.
Маленькая девочка, рассматривая веточку, говорит:
"Папа, смотри, веточка сама похожа на дерево".
Воистину, "в уста детей и младенцев вложил Ты слова хвалы".
(Еванг. от Матфея гл.21:16)
Как бы детально мы не рассматривали фрактальное изображение, мы всегда будем видеть один и тот же рисунок.
Я предлагаю читателям поэкспериментировать с каждым сонетом, чтобы в этом убедиться. Для этого нужно читать медленно, вслух, выписывая рукой по строчке на отдельных карточках.
Постепенно начнут открываться глаза и уши.
Приступаем к чтению сонетов Шекспира в подлиннике!
Сонет 1
Contents
Ключ к сонету
Key to sonnet 1
But if your eye is evil,
your whole body will be full of darkness.
If therefore the light that is in you is darkness,
how great is the darkness!
Matthew, 6:23
Звук и текст
|
SONNET 1 From fairest creatures we desire increase, But thou, contracted to thine own bright eyes, Thou that art now the world's fresh ornament Pity the world, or else this glutton be, |
Расцвеченный текст
| From fairest creatures / we desire increase, That thereby / beauty's rose might ‘never die, But as the riper should by time decease, / His tender heir might bear his ‘memory: |
| But thou,/ contracted to thine own bright eyes,/ Feed'st thy light's flame / with self-substantial fuel, Making a famine / where abundance lies, / Thyself thy foe,/ to thy sweet self too cruel. |
| Thou that art now the world's fresh ornament And only herald to the gaudy spring, Within thine own bud buriest thy content And, tender churl, makest waste in niggarding. |
| Pity the world, or else this glutton be, To eat the world's due, by the grave and thee. |
Помощь
|
fairest creatures – лучшие, светлейшие творения desire increase ['ɪnkriːs] - желать роста thereby – тем самым the riper – зрелость by time – ко времени = over time (по прошествии времени) decease [dɪ'siːs] – кончина (не путайте с disease [dɪ'ziːz] – болезнь) tender heir [e͟ə(r)] - нежный наследник ( не путать с air [eə] – воздух) might bear [beə] contracted – сужая to thine own bright eyes – до своих собственных сияющих глаз feed'st – питаешь thy light's flame – свой светлый огонь self-substantial fuel [fjuːəl], – собственное основное горючее Making a famine where abundance lies, - Создавая голод среди изобилия famine [ˈfamɪn] – голод abundance [əb’ʌ̱ndəns] – изобилие thyself thy foe [fəu] – сам себе враг sweet self – светлая сущность too cruel – слишком жестокий
thou [ðau] – ты the world's fresh ornament – мира естественное украшение herald [he̱rəld] - предвестник to the gaudy ['gɔːdɪ] spring – праздника весны within thine own bud – внутри твоего собственного зачатка (ростка) buriest ['berɪst] - хоронишь thy content ['kɒntent] – содержимое tender churl [ʧɜːl] – уязвимый (чувствительный) скупец makest waste in niggarding – опустошаешь в скупости waste – невозделанный, необработанный niggard – скудость, недостаточность pity the world – пожалейте мир or else – или иначе this glutton – этот пожиратель to eat the world's due – съесть (поглотить) миру причитающееся by the grave and thee - отправив в могилу и тебя |
30 секунд для разминки
Одного человека арестовали по ложному доносу и отправили туда, откуда не все возвращаются. Но он вернулся, несчастный и больной, и сказал уже выросшему сыну: "Жизнь несправедлива".
Другого человека арестовали во время войны только за то, что его родители были поволжскими немцами, и тоже отправили в лагерь.
Вернувшись домой, он сказал: "Я благодарен судьбе за то, что так случилось, иначе я бы не встретил в одном месте такое количество прекрасных людей".
** ** **
А теперь – к делу.
Первая строчка первого сонета Шекспира:
From fairest creatures we desire increase,
Красное we (мы)
Синее desire (жаждать, очень хотеть)
Кто это мы? Мы вместе с Шекспиром – это те, кто знает, о чём здесь идёт речь.
Мы – это те, кто жаждет from fairest creatures (от лучших созданий)
Чего жаждем?
increase – роста, увеличения, усиления
Слово creatures означает создание, творение, то, что сотворено.
From fairest creatures we desire increase,
That thereby beauty's rose might never die,
But as the riper should by time decease,
His tender heir might bear his memory:
А теперь обратим внимание на последнюю строчку первой строфы:
His tender heir might bear his ‘memory:
Здесь камнем преткновения может стать сказуемое might bear:
might – это сила и возможность; bear - родить, нести, выдерживать.
Что родить, что нести, что выдерживать будет иметь силу?
his memory – память
Когда Гамлет говорит:
The time is out of joint; — O cursed spite,
That ever I was born to set it right!
The time is out of joint – утраченная память, связь времён
И так бывает всегда (that ever), я был рождён, чтоб всё исправить
I was born to set it right!
Вот о какой памяти говорит в первом сонете Шекспир.
А далее он продолжает: А ты… (и это сказано ТЕБЕ, мой читатель)
But thou, contracted to thine own bright eyes,
Feed'st thy light's flame with self-substantial fuel,
Making a famine where abundance lies,
Thyself thy foe, to thy sweet self too cruel.
Тот, кто считает, что он уже прочёл весь сонет и всё понял, или наоборот ничего не понял, прочтите ещё не один раз, выполнив моё условие:
1. Пишите каждую строчку отдельно на карточке;
2. Читайте вслух и держите карточку перед глазами: на рабочем столе, в спальне и даже на кухне.
3. Всего каждую строчку нужно прочесть не менее семи раз. А потом столько же раз всю строфу. Сэкономите массу времени.
Всем известна коронная фраза знаменитого философа Людвига Витгенштейна: "О чём невозможно говорить, о том следует молчать".
Но "то, что невозможно человеку, возможно Богу".
"Не для вас Я сделаю это, а ради святого имени Моего…
Я дам вам сердце новое, и дух новый дам вам; и возьму из плоти вашей сердце каменное, и дам вам сердце плотяное". Книга пророка Иезекииля гл.36:22-26
Однако всё, о чём, по мнению Витгенштейна, невозможно говорить, сказал Шекспир. Чего не могут философы, то могут поэты.
Мы продолжаем читать сонет № 1 в подлиннике.
Вспомним первую строфу:
From fairest creatures we desire increase,
That thereby beauty's rose might never die,
But as the riper should by time decease,
His tender heir might bear his memory:
Если бы нужно было выделить здесь ключевое слово, я бы выделила слово the riper – зрелость.
Вторая строфа:
But thou, contracted to thine own bright eyes,
Feed'st thy light's flame with self-substantial fuel,
Making a famine where abundance lies,
Thyself thy foe, to thy sweet self too cruel.
* * * * * *
Когда Шекспир говорит здесь thou – ты, он обращается к человеку, достигшему зрелости (в следующем сонете говорится, что это сорок лет.) В современной психологии этот возраст называют кризисом среднего возраста.
Но сузив своё зрение до вещей очевидных для поверхностного взгляда, он питается этими вещами, и потому испытывает голод среди изобилия. Враг сам себе, любимому, слишком жестокий.
Ключевое слово: a famine – голод.
Строфа третья:
Thou that art now the world's fresh ornament
And only herald to the gaudy spring,
Within thine own bud buriest thy content
And, tender churl, makest waste in niggarding.
Здесь есть сложный оксюморон tender churl – мягко впивающаяся низость, человек-пиявка, жаждущий чужого.
makest waste in niggarding – опустошающий скупостью (не отдающий, а забирающий)
Испытывая голод этот tender churl пытается найти пищу в миру. Конечно же, находит, и выдаёт это за своё.
Вспомним притчу о нарядной смоковнице, на которой вовек не будет плода. (Евангелие от Луки гл. 13: 6–9)
* * * * * *
Последние две строчки – кульминация
Pity the world, or else this glutton be,
To eat the world's due, by the grave and thee.
Главное слово glutton – ненасытный, страстно увлечённый пожиранием того, что принадлежит другим.
by the grave and thee – ведущее к могиле и тебя
Однажды один из лучших французских поэтов Альфред де Мюссе написал:
"Всякий замечательный стих истинного поэта содержит в два-три раза больше того, чем сказал сам поэт. На долю читателя остается дополнить недостающее по мере своих сил, мнений, вкусов".
В литературоведении даже возник новый термин – стилистика восприятия.
Читательское восприятие всецело зависит от того, что он способен вычитать из сотворённого поэтом.
Одно дело читать невидящими глазами, и совсем другое – глазами прозревшими.
Я хочу предложить вам, дорогие читатели, взглянуть ещё раз внимательно на текст первого сонета Шекспира, исключив из своего сознания, что Великий Бард мог в принципе написать нечто банальное.
Однако многие могут воспринять образ розы в самом начале сонета именно, как банальность.
Но если мы проследим за мыслью автора от начала до конца, от первых слов до последних
fairest creatures
и … the grave and thee,
то увидим и процесс гибели красоты.
Прочтём ещё раз внимательно весь сонет.
From fairest creatures we desire increase,
That thereby beauty's rose might never die,
But as the riper should by time decease,
His tender heir might bear his memory:
But thou, contracted to thine own bright eyes,
Feed'st thy light's flame with self-substantial fuel,
Making a famine where abundance lies,
Thyself thy foe, to thy sweet self too cruel.
Thou that art now the world's fresh ornament
And only herald to the gaudy spring,
Within thine own bud buriest thy content
And, tender churl, makest waste in niggarding.
Pity the world, or else this glutton be,
To eat the world's due, by the grave and thee.
Вообще великое искусство исследует тему жизни и смерти каждое своими средствами. А нам остаётся учиться видеть и слышать.
Спустя два века после Шекспира Уильям Блейк обращается к той же теме – гибели красоты в образе розы.
The Sick Rose
BY WILLIAM BLAKE
O Rose thou art sick.
The invisible worm,
That flies in the night
In the howling storm:
Has found out thy bed
Of crimson joy:
And his dark secret love
Does thy life destroy.
* * *
O Rose thou art sick.
The invisible worm,
That flies in the night
In the howling storm:
Has found out thy bed
Of crimson joy:
And his dark secret love
Does thy life destroy.
howling ['haulɪŋ] – воющий
Прочтите вслух.
По поводу этих строк или событий у читателя может возникнуть масса вопросов. Чего стоят только слова invisible worm или crimson joy.
И здесь тоже главную роль играет собственный жизненный опыт читателя, если он смог справиться с недугом и не умереть.
А уже в двадцатом веке к той же вечной теме обращается современное нам искусство:
Искусство позволяет нам пережить то, что в жизни не довелось, потому старая латинская поговорка гласит:
"Ars longa, vita brevis",
где ars longa – это не "искусство вечно", как это обычно переводят, а искусство длится, удлиняя нашу кратковременную жизнь, делая её причастной вечности.
И это выражение принадлежит Гиппократу, великому врачевателю, который знал гораздо больше, чем мы могли бы предположить.
Есть такое слово в русском и в английском языках, да и во многих других, я думаю - самодостаточность (self-sufficiency).
Сам для себя достаточный.
Сейчас даже женщины говорят: "Я самодостаточна".
Недавно была передача по телевизору об одной такой самодостаточной женщине, красавице и умнице.
Она сказал о себе: "Я крепость". И при этом в течение передачи, она трижды принималась плакать.
- Почему слёзы? - спросила ведущая
- Нервы, наверное.
Сузив своё зрение до поклонения себе, человек испытывает голод от своей "самодостаточности". Враг сам себе самый жестокий.
Об этом первый сонет Шекспира.
С самых древних времён искусство взывало к вниманию, к тому, что английский язык называет feedback (отклик, отзыв, ответная реакция, обратная связь).
Человек-крепость не способен на отклик, на ответ. Он мёртв, хотя и не совсем, если ещё может плакать.
Pity the world, or else this glutton be,
To eat the world's due, by the grave and thee.
Дальше мы будем читать второй сонет и разматывать клубок событий дальше.
Проникнув внутрь второго сонета, мы узнаем, что у нового творения никаких слёз жалости к себе в принципе быть не может.
THE END
* * * * * *
Если вы впервые здесь и хотите познакомиться с остальными сонетами в свободном доступе,
заполните эту форму, и мы сможем сообщать вам о публикации следующих сонетов:
Заполняя форму, вы даёте согласие
на обработку персональных данных
А я прощаюсь с вами до скорой встречи.
